Рассказ Дага Аммонса
Это был прекрасный день в конце Января, солнечный и не слишком холодный. По крайней мере, выше нуля. Было все еще много снега в затененных местах, но ночной мороз уже растворился в воздухе, и капли воды ползли по стеклу. С крыши капало, и кухня была залита светом.
Он чувствовал себя очень хорошо. Он отлично выспался, встал, потянулся и, посмотрев в окно, понял, что сегодня он просто обязан прокатиться. Он отметил, что снег изрядно подтаял, а значит, уровень воды должен подняться и вода должна сорвать лед. Проходы должны быть, может быть немного уже, чем обычно.
Это было не в первый раз. Псу нужно выйти и проведать свой дворик. Немного перекусить, разогреться и потянуться. Он никогда не делал растяжку как следует, потому что не считал, что это что-то кардинально улучшит. Но у него были другие способы прийти в состояние готовности. Стоя посреди комнаты с закрытыми глазами, он напряг мускулы, медленно прогибаясь, представляя в своих руках весло, себя в лодке, а лодку в реке. Немного концентрации на гребках, ощущении воды и струи, весла, погружающегося в поток. Он это почувствовал. Он готов.
Он вел свой грузовичок по хайвею. Как далеко? Эх, дороги… Никто не считает мили, когда знает, куда ехать. Расстояние всегда не то, каким кажется. Он знал, что осталось немного до того места, где река вырывается справа из каньона. Он свернул с трассы и направился к месту старта.
Грузовичок трясся, проезжая по большим выбоинам, покрытым по краям льдом, с мутной водой в центре и плавающими в ней кусками льда. Похоже, кто-то еще проезжал здесь этим утром, скорее всего за дровами. Дорога взбиралась наверх. Он остановился в паре мест, чтобы глянуть вниз сквозь ветви деревьев. Он высматривал определенные вещи и думал, что видит. На одном из поворотов он смог просмотреть кусок реки. «Хорошо», — сказал он сам себе. Проходы были открытыми, как он и предполагал.
Ниже по течению каньон поворачивал налево, и река скрывалась из видимости. Солнце стояло низко, и не особо освещало участок за поворотом. Все было в тени. Летом ему нравилось, как солнце отражалось от гладких камней и скал. Как-то после одного из долгих летних дождей, когда он закончил сплав поздно вечером, и все еще не успело высохнуть, оно село на верхушку хребта и ему показалось, что он плывет внутри солнца. Свет струился вперемешку с водой, мерцая и прыгая с камня на камень, а затем исчезая за серией больших дропов. Было нестерпимо ярко смотреть, но он все равно вглядывался вперед слезящимися глазами, двигаясь прямо на солнце. Он ощущал свет, как воду. Чувствовал движения и греб на ощупь, в одиночку по волнам и водопадам света. �?ногда он останавливался в улове перед длинными порогами, чтобы полюбоваться, как беснуется река, такая прекрасная и яркая. Круто было.
Но сегодня было холодно, и лед еще не полностью сошел. На старте он вытащил лодку и шмотье из машины, и уселся, глядя на воду. Уровень был немного меньше, чем он предполагал, но лед был только на верхушках камней, пара дюймов в толщину. «Главные линии должны быть чисты, проблем быть не должно», — сказал он и решил стартовать. Он был один.
Он прошел первые пороги и сместился влево после скалы с отрицательным уклоном. Никаких остановок в уловах, он любил ехать быстро. К тому же, большинство уловов кроме самых маленьких было покрыто льдом. Его это вполне устраивало, и париться по этому поводу не хотелось. Он вышел на струю и прошел слайды, мимо разбитого скального выступа, зная, что впереди его ждет бревно. Он зашел в центр слива, и в самый последний момент спрыгнул влево, воспользовавшись кусочком медленной воды в центре, закрутив нос дуговым гребком. Бревно пронеслось мимо, и через мгновенье он уже ехал по следующему слайду. Минуты бежали за минутами, но время как будто исчезло. �? это ему нравилось. Отличные ощущения – никаких мыслей, только свет, вода и движения, одно за другим.
Он доехал до конца прямого участка и продолжил сплав. Он проезжал этот поворот так много раз, что даже не думал о нем. Он не думал о том, что сюда попадает мало солнца, и не думал о холодной погоде.
Лед был толще на обоих берегах, но основной путь был чист. Он резко ускорился влево, к первому большому дропу, готовясь к буфу. Он заложил линию слишком близко к центральному валуну, и въехал в ледяной нарост, оказавшийся за этим камнем. Нос лодки скользнул вверх и завис на мгновение. Струя зацепила корму и провернула лодку через бок. Он пытался скрести веслом по ледяной глыбе, чтобы удержаться, но весло соскользнуло, и поток унес его вправо. Что-то полоснуло по животу, словно лезвие бритвы. Он замер на мгновение и понял, что пропустил нужное движение. Поток нес его к частоколу из скальных обломков. Все происходило слишком быстро. Отдавшись рефлексам, он сделал два дуговых гребка и развернул лодку вниз по течению, как раз вовремя, чтобы избежать удара о стенки узкой щели в камнях. Он пролетел сквозь щель, проехал крутой слайд, и увидел, что весь поток воды уходит под лед. Ниже по течению не было никаких просветов – сплошной лед, насколько хватало глаз. Он успел лишь услышать свой собственный крик «Нет!»
Лодка погрузилась под лед, и вода увлекла его в глубину. Деревья, свет, мир – все ушло. А он застрял там, внизу, вместе с лодкой, прижимаясь лицом к холодной, жесткой, не той стороне льда.
Он отпустил весло, и попытался нащупать пальцами хоть что-то, за что можно было бы зацепиться, и вытянуть себя назад, против течения. Он нашел небольшой выступающий вниз кусок льда, и обхватил его, затем начал отвоевывать себя у лодки. Руки быстро онемели, но ступни уже выскользнули из кокпита. Течение подхватило лодку, чтобы мгновенно растворить в тусклом полумраке. Ноги как будто вращали педали невидимого велосипеда, соскальзывая с маленьких, сглаженных куполов и граней другого мира. Он нашел зацепку под один палец ноги, и потянулся рукой вправо в поисках чего-то еще, за что можно держаться. Легкие болели, пальцы ничего не чувствовали. Он нашел трещину во льду, за которую можно держаться одной рукой, а затем еще одну, и попытался продвинуться по нижней стороне льда к спасительному отверстию, которое осталось где-то выше по течению. Бушующий поток буквально соскребал кожу. Вокруг не было ничего, кроме шума, давящего холода, шипения и калейдоскопа разлетающихся пузырьков воздуха.
Легкие были готовы взорваться, лицо придавило ко льду, и маленькие кристаллики впились в подбородок. Вдруг на мгновение образовалось маленькое воздушное пространство, и он сумел вдохнуть немного воздуха, через онемевшие губы и зубы. Легким было мало, но что-то удерживало его от глубокого вдоха.
Поток давил, обтекая вокруг него. Еще один маленький глоток из воздушного пузыря, который пропал так же быстро, как и появился. Он искал зацепки, медленно продвигаясь против течения. Мышцы начали леденеть, и он начал лихорадочно царапать лед, в поисках хоть чего-нибудь, за что можно держаться. Он не ощущал пальцев. Перед глазами плясали пятна, становясь все больше и больше, ледяная вода высасывала остатки жизни. Он начал терять сознание, и уже не мог ни о чем думать, но из последних сил пытался и пытался остаться в этом мире, который сжался до размеров крохотной точки. Еще трещина, выступ, и, наконец, бесчувственная рука обнаружила край полыньи.
Он вытянул себя из воды руками, которые уже не были его. Рваное дыхание хватало холодный воздух, руки свела судорога, а все тело дрожало в неконтролируемых спазмах. Он не мог стоять, и поэтому лежал, трясясь, на краю полыньи, куда уносился поток, и смотрел туда, где только что был. Он смотрел и смотрел. Не было ни времени, ни расстояния, ни слов. Только падающая вода. Только немного трещин и выступов, и небольшие глотки воздуха подо льдом.
Он поднялся наверх через лес. Это был длинный путь. Он дрожал и спотыкался, идя на непослушных ногах. На ногах, которые больше не могли чувствовать землю или человека, частью которого они являлись. Его ладони и пальцы принадлежали кому-то другому, или чему-то другому. Холоду, который повелевает миром. Теням меж деревьев. Но его глаза работали. Он видел каждый кристаллик льда на поверхности снежников. Он замечал каждый бутон, который откроется, когда сойдет лед. Когда он, наконец, вышел на дорогу, он остановился и почувствовал тепло солнца на лице. Он стоял на солнце, прислонившись к дереву, глядя на снег и свет, слушая свое дыхание. Удивляясь всему. В благоговении и безмолвии. �? он знал одну простую вещь, которую никогда теперь не забудет, и которой теперь не будет пренебрегать. Он живой.
Doug Ammons (www.dougammons.com)
Вольный перевод — Григорий Филимонов
